Фанфик, ТаккиТсу. Отрывки

[yazoo-flourite]

Так, это отрывки из фика про Академию, который я пишу. Кто не хочет читать отрывками с разных мест, можно не читать))) Тем паче, что оно, как всегда, не бечено. А если я и правил 10 раз, всё равно этого по тексту не заметно

Ришенька! Я написал тебе ТаккиТсушную похабщину)) Она там, во втором отрывке! Я не очень умею, но, надеюсь, понравится

Академия
Автор: зверь Язвь
Фендом: JE; Tackey&Tsubasa
Пейринг: ТаккиТсу
Рейтинг: не то R, не то NC-17
Жанр: romance
Предупреждение: АУ, сдвинут возраст. Такки - выпускник военной Академии, и ему почти 20; Тсубаса - на первом курсе, ему только недавно стукнуло 17.

Отрывок первый, написан давно

Курсант Такизава никогда не дразнил курсанта Имаи девчонкой. Более того, он никогда не принимал его за девушку и девушки в нём не видел. Может, из-за этого всё и началось.

Когда он налетел в коридоре на первокурсника, и на какой-то миг слишком гибкое, худощавое тело оказалось прижато к нему почти вплотную, он растерялся. Что-то не дало привычно пробурчать и отмахнуться, глядя в эти широко распахнутые, чернющие глаза. Несколько секунд он всматривался, будто пытаясь что-то для себя сопоставить, но это что-то сопоставляться отказывалось, и это заставляло нервничать. Долго думать Такизава Хидеаки не любил. Теряться он не любил тоже. Да он и не терялся никогда, собственно. И уж точно он не терялся с девушками. Он давно понял, что в городке, практически лишённом мужчин – ну не считать же за мужчин, в самом деле, неподъёмную тушу 70-летнего философа с улицы семи сезонов и вечнопьяного дворника без ноги – любой парень будет иметь успех. Особенно если он не израненный и чистый, в отличие от периодически наведывавшихся военных. Особенно, если это парень не прыщав, не стесняется при виде задравшейся от ветра юбки, и ведёт себя как взрослый мужчина. В общем, барышни были падки на курсантов, курсанты – на барышень, а Такизава, довольно быстро осознав преимущество собственной яркой внешности, так и вовсе пользовался бешеной популярностью. Как улыбнуться, как надрать втихаря с клумбы цветов, как посмотреть, поднять на руки или там прижать к стенке под смущённое хихиканье он знал. Как вести себя с парнями он тоже знал, со старшими поздороваться за руку, выпить, поржать, померяться силой, младших потрепать по голове, подбодрить, научить обращаться с девушками, выслушать, дать подзатыльника, или просто сгрести в охапку и от души посмеяться, глядя, как те отпихиваются.
Что делать с этим вот странным он не знал. По правде сказать, он не походил на испуганного или напротив слишком развязного первокурсника, он не ругался и не опускал голову, просто стоял, и смотрел на Такки этими своими глазищами, молчал. На старших курсах Такизава знал всех. А что это может быть вообще девчонка ему не пришло в голову, поскольку… мда, поскольку столкнулись они достаточно плотно.
- Извини. – сообразил Такки и отступил на пару шагов назад.
Глазастый повёл плечом.
- Ничего, – потом чуть поморщился и потёр живот, разглядывая Хидеаки из-под полуопущенных ресниц. - Только тяжёлый ты.
Такизава отчего-то смутился. Ожгло воспоминанием об одной слишком худой девушке, сказавшей почти то же самое после. Ну, собственно после. Воспоминание пришло как-то очень ни к месту и слишком внезапно.
- Да, тяжёлый. – Такки улыбнулся, рассматривая странного парня в упор.
Тот улыбнулся в ответ, очень обаятельно и немного застенчиво. Потом вдруг ткнул себе пальцем в лоб. – Вот тут, дырку протрёшь, так смотришь.
Хидеаки помолчал. Смущаться второй раз за вечер – было бы слишком, потому Такки решил, что он не растерян ни капельки, он просто выбирал, что сказать. Хотя чего выбирать. Он решительно протянул парню руку.
- Такизава Хидеаки, в этом году выпуск.
Глазастый подал руку мгновенно, без колебаний. Пальцы показались совсем тонкими и тёмными на фоне кисти Такки, но пожатие было неожиданно крепким и уверенным.
-Имаи Тсубаса, 1 курс.
- Отлично. Я шёл размяться. – Такки кивнул в сторону спортзала. – Пойдёшь со мной.
Это был вопрос, но прозвучал он так, словно Имаи уже дал согласие. Уголки губ Тсубасы предательски дрогнули. Возражать ему не хотелось.
- Да, форма, - опомнился Хиде. - Ты в первой или второй общаге?
- Она на мне, - ответил Тсу, глядя немного в сторону, и Такизава невольно уставился на расстёгнутую верхнюю пуговицу, недоверчиво разглядывая тонкого первокурсника: неужели там где-то помещается ещё и спортивный костюм?.
Имаи помолчал, и зачем-то добавил совершенно ненужную информацию.
- А общежитие второе, третий отсек. Комната седьмая слева.
Такизава махнул рукой типа «да зачем мне», сказал «Нам сюда», почему-то покрепче взял за запястье Тсубасу и зашёл ним в спортзал.

…Через пять дней Такизава Хидеаки ещё удивится тому, как точно он запомнил, где живёт этот первокурсник.

(тут пропущено много-много событий, которые я вряд ли допишу)

отрывок второй, почти концовка фика, NC-сцена

- Быстрее, Тсу! Сморчок не в духе.
Бал Семестра всегда начинался с длинной и пафосной речи ректора, прозванного Сморчком за похожее на сморщенный печёный гриб лицо и отвратительнейший нрав. Сморчок терпеть не мог опозданий и был невозможно изобретателен в плане неприятностей для провинившихся курсантов .
- Тогда помоги мне! – Тсубаса попытался вылезти из лямок страховки, но только ещё сильнее затянул узел под грудью.
- Вот горе… Сейчас!
Пару раз столкнувшись носами, хохоча и неловко путаясь в одежде, они наконец отцепили приставучий спортивный инвентарь.
Неожиданно Такки перестал смеяться, рассматривая яркий синяк на рёбрах Тсубасы…
- Это я? На той тренировке? – в голосе Хидеаки прозвучало явное раскаяние.
- Пустяки! – отмахнулся Имаи, - Почти не больно.
- Прости, - Такизава нежно погладил пятнышко на коже Тсубасы. – Такой худющий, одной рукой переломить можно, - от этой мысли его почему-то бросило в жар. – Аж страшно.
Гибким и неожиданно сильным движением Тсу освободился из рук Хидеаки, шкодливо улыбаясь:
- Страшно, так отпусти…
- Куда?! Моё…
- Да твоё, твоё… - рассмеялся Тсубаса. Он бы не признался в этом, но ему очень нравились собственнические замашки Такизавы. Заставляли верить, что он нужен. Не просто сейчас, а действительно нужен, надолго и всерьёз.
- А будешь совсем мой? – взгляд неожиданно цепкий, без улыбки.
- Совсем твой, это как? – наморщил лоб Тсубаса, а потом широко распахнул глаза, будто только догадываясь. Изумление было явно и неприкрыто нарочитым. Имаи нравилось поддразнивать и смущать Такизаву, и он бы хотел, да, он очень бы хотел, чтобы тот сказал это прямо. Но Такки каждый раз обнимал его, и не говорил ничего. Наверное, потому, что Имаи – парень, а у Хиде никогда ничего не было с парнями. Ну, до него. Конечно, у самого Тсубасы – тоже, у него и девушек-то не было, но ведь он всегда знал, кто ему нравится, он об этом читал, он видел картинки, спрашивал у двух старших товарищей, и очень хорошо понимал, чего хочет.
Такизава, никогда и ничего особо не стеснявшийся, неожиданно занервничал. Он знал, что Имаи был до академии там же, где и он, что ему доводилось убивать, что он видел в жизни никак не меньше его самого, и что он никогда не был наивен. Но понимал ли Тсубаса по-настоящему, что провоцирует его отнюдь не на то, что среди курсантов называлось «дружеской помощью», когда подбегая к нему со спины, обнимал и притирался всем телом, когда невинно и легко целуясь вдруг игриво прикусывал его нижнюю губу, когда, желая поправить рубашку, вдруг задевал ногтями его шею в самых чувствительных местах, когда, сидя на краешке бассейна, начинал потягиваться, запрокидывая голову и выгибая спину, когда на тренировке скользил руками вниз по его животу, в последний момент отодвигая ладони и не замечая реакции Такки? Что Хидеаки не захочет ограничиться простыми прикосновениями? Ко всем демонам, он не желал его напугать.
Но Имаи повторяет: «Как?», и Такизава, без лишних слов и размышлений, рывком притягивает Тсу к себе, и целует – на этот раз по-настоящему, властно, не сдерживаясь, двигая бёдрами навстречу бёдрам Тсубасы, не позволяя вырваться и отстраниться.
- Так.
- Тааак… - задумчиво тянет Тсу, трогая пальцами зацелованные губы, - Если тааак, то да.
- Имаи, Такизава, опоздаете! – в спортзал заглядывает Йокояма, и кажется, всё понимает по их виду, потому как делает страшные глаза и добавляет что-то нецензурное.

***
… Вечеринка давно перешла в неофициальную часть, громко играла музыка, в висках стучало от её ритма, а на импровизированной сцене одна из девушек, выпившая слишком много, уже раздевалась под дружное гиканье курсантов.
Но Такки этого не видел, он жадно следил за тем, что делает Тсубаса, не отрываясь и не пропуская ни единого его движения.
Имаи говорил о том, что песня хорошая, что ужин ничего, и что вот у него, Такизавы, оказывается родинок под глазом не одна, а две. Говорил, и медленно проводил подушечкой пальца по краешку бокала, потом обхватывал его пальцами и отпивал пару глотков. Так неосторожно отпивал, оставляя светлые капельки на губах. Потом, как ни в чём не бывало, смеялся и рассказывал свежую байку о супруге ректора. И вдруг искоса, из-под чёлки кидал на Хидеаки быстрый взгляд и резко проводил по ножке бокала вверх-вниз.
Такки сглатывал, в паху горячо дёргало.
А Имаи продолжал говорить о какой-то совершенно ненужной сейчас ерунде, поминутно улыбаясь так, что Такки не знал, чего ему больше хочется: стукнуть этого мерзавца, придушить всех, кто мог видеть Тсу таким, или завалить Имаи прямо на этот стол, и… Но он сдерживался, и даже что-то отвечал, смеясь и хлопая себя по колену.
Тсубаса смотрел на Хидеаки, и думал, что белая парадная форма ему страшно идёт.
Он глядел в глаза Хидеаки, и чувствовал, что у него горят щёки отнюдь не от выпитого.
Он помнил насколько сильными, крепкими были руки Такизавы, когда тот внезапно прижал его к себе в спортзале.
Он думал о том, что вот выпьет ещё один бокал, наберётся смелости и …
Хидеаки не думал ни о чём.
Когда Тсу машинально и как-то совершенно неприлично запустил два пальца в бокал – ну-конечно-чтобы-достать-ту-вкусную-ягодку-со-дна, он наконец не выдержал: схватил Имаи за плечи, вытащил из-за стола, перехватил покрепче под локоть и потащил из зала прочь.
Тсубаса быстро шёл за ним, и не знал, отчего у него кружится голова, и почему огни зала сливаются перед глазами в алые сполохи и золотистые полоски.
***
…Он пришёл в себя, только когда почувствовал лопатками прохладную стену комнаты Хидеаки, а чернющие и совсем сумасшедшие глаза с расширившимися зрачками смотрели прямо на него. Тсубаса сглотнул, упёрся рукой в грудь Такки, ощущая его тяжёлое дыхание, чувствуя, как быстро стучит его сердце, и неожиданно растерялся, сжал в ладони отворот его мундира, царапая ногтями ткань и неловко уцепился за пояс, не зная оттолкнуть Такизаву или, напротив, притянуть ближе.
При мысли о том, что Хиде едва контролирует себя, ему было сладко, но страшно.
- Ай, - Имаи неуклюже попытался отодвинуться, но в результате только ещё сильнее вжался в Такизаву. Потом, под влиянием внезапного порыва, резко дёрнулся вправо, к двери и замер, с силой придавленный к стенке.
- Ай, - ещё раз прошептал он, - но это совсем не вызвало у Такки желания его отпустить, скорее наоборот – держать покрепче. Не вызвало потому, что они были близко, и Такизава не мог не почувствовать: у Тсу стояло не слабее, чем у него самого.
Тсубаса негромко выдохнул, решился, забросил руки на плечи к Хиде, откидывая голову назад и доверчиво подставляя тонкую шею для поцелуя. Потом вздрогнул от нетерпения, ощущая тёплое дыхание в ямочке над ключицей. Такки прихватил губами тёплую кожу, втянул, чувствуя как лихорадочно под нею бьётся пульс, и не удержался, оставил яркие отметины.
Потом подхватил Имаи на руки, и Тсу хотел было возмутиться, что он не девчонка, что нечего его нести, он сам вполне способен дойти, и пусть колени ослабели, и пусть ему неожиданно стало не по себе, потому что на самом деле он ничего не умеет и не знает, и вдруг Хиде совсем не понравится, но всё равно же может… но возразить и помешать не вышло, потому что ну очень трудно возражать, тому, кто тебя беспрерывно целует. А потом говорить стало совсем поздно и бессмысленно, когда он оказался на кровати, и кажется, был уже совсем раздет. И когда только Такки успел?
Хидеаки гладил его руки, ласкал ключицы, жадно зацеловывает грудь Имаи.
Такой доверяющий Тсу… настолько открывшийся, всеми чувствами, такой влюблённый… Такой невозможно красивый, смело расстёгивающий на нём брюки… Такой Тсу сводил с ума.
Такизава провёл пальцами по животу Имаи, посмотрел ниже, неожиданно подумав о том, что возбуждённый Тсубаса больше его, и склонился над ним…
Имаи вздрогнул, а потом заметался по постели, беспорядочно выдыхая и шепча что-то неразборчивое. Это звучало так, что Такки не желал и просто не мог остановиться, и прекратил только в тот момент, когда понял: он сам уже почти на пределе. Приподнялся, замер на секунду и озадаченно посмотрел на свою руку «Не забыть…» Тсубаса улыбнулся и потянул его кисть поближе к себе. Легко коснулся языком запястья, поцеловал ладонь, и неотрывно глядя прямо в глаза Такизавы, двинул бёдрами вверх и прикусил кончики его пальцев.
У Хидеаки окончательно сорвало крышу.
И только отчаянное усилие воли удержало его от того, чтобы не взять этого провокатора прямо сейчас, жёстко и грубо, не задумываясь о подготовке, о том, что он меньше, слабее, что он не сможет оттолкнуть вовремя, что он на самом деле никогда…
Такки скользнул рукой по внутренней стороне бедра Тсубасы, а потом постарался быть терпеливым.
Но как можно терпеть, когда Тсубаса такой страшно узкий и горячий, так отчаянно позволяет ему всё, абсолютно всё, только постанывает едва слышно на каждом выдохе. Когда комкает, дерёт руками простынь, мотает головой из стороны в сторону, задевает рукой тумбочку…
- Тише, тише – шептал Такки, перехватывая его запястья, придавливая к кровати, но Тсубаса, казалось, не слышал его, только то и дело вскрикивал так, что не будь все в зале, сбежалось бы пол этажа, и отчаянно двигался навстречу. И Хиде, наконец разрешая себе поддаться и забыть про осторожность, с силой дёргает бёдра Тсу на себя.
***
С каким-то странным всхлипом Тсу выгнулся и расслабленно растянулся на кровати.
Он всё ещё тяжело дышал, у него слегка дрожали руки и ноги, и потому он немного неуклюже перекатился на бок, подтягивая коленки к груди.
Такки осторожно тронул Имаи за плечо:
- Ты чего?
Тсубаса повернул к нему смущённую мордашку.
- Прости, я оказывается, громкий…
Такки отбросил влажную чёлку с его лба и заливисто расхохотался.
- Так ты только из-за этого? А я уже не пойми что подумал…
Имаи кивнул, пряча лицо в ладонях.
- Не парься, - решительно говорит Хидеаки, собственнически обнимая Тсубасу. - Мне это в тебе нравится.
Имаи счастливо прижимается к нему спиной.